Зимние игры. Текст 5: "Интервью"

[archive-txt]

5.5.1. (версия для печати)

(отрывок)

- А теперь, с вашего позволения, поговорим про филлеры. Точнее, про филлер.
- Это просто маленькая история, случившаяся с нами одним холодным днем…
- …когда мы чуть было не стали пешеходами.
- А филлер – это съедобно?
- В принципе, съедобно… Но не вкусно.
- Где мои сигареты? Где моя сутра?!
(Санзо начинает лихорадочно рыться в карманах)
- Этот поп способен потерять даже автомобиль.
- Заткнись, каппа… И где мой шоуреджоу, мать вашу?!
- Так мы же все свое оружие на входе сдали. И твое тоже.
(Гоку на всякий случай прикрывает голову руками)
- Это была идея Хаккая!
- О. Я сигареты нашел.
- Я предлагал сигареты тоже оставить на входе, их, конечно, нельзя считать оружием, но все-таки они убивают…
(Хаккай смеется)
- Меня Годжо убедил, что этого делать не стоит.
- Вот и первая польза от каппы случилась. Не прошло и трех лет.
- Ты просто мне завидуешь.
- Кстати, об оружии. А что оставил на входе Хаккай?
- А то ты не знаешь Хаккая.
(Санзо и Годжо уныло смотрят на Хаккая)
(Хаккай вежливо улыбается)
- Давайте вернемся к филлеру.
- Там знак висел. Точнее, три. На двери гостиницы. Перечеркнутая собака, перечеркнутое мороженое и перечеркнутые ролики. Только я не знаю, для чего они.
- Перечеркнутая собака обозначает, что в помещение запрещено проносить животных.
- Ааа! Я понял! А три этих знака обозначают, что собак на роликах с мороженым в гостиницу не пустят!
- Ммм… Можно и так сказать.
- Или еще – замерзших животных, которые превращаются во что-то на колесах! Я умный, правда, Санзо?!
- Ты идиот.
- Тебя, обезьяна, и без роликов пускать не хотели!
- Сейчас как получишь, каппа!
(В дверь студии стучат)
(Из-за двери раздается сердитый голос)
- Извините, собакам на роликах и с мороженым вход строго воспрещен. Катись отсюда, животное!
(Хаккай, задумчиво)
- Это самые бесправные существа в мире… Да, нам пришлось оставить Хакурю на улице. Бедный малыш…
(Гоку, шепотом)
- Он закрыл за собой дверь и сказал – «Никаких драконьих хвостов, лезущих в рот, никаких ночных драк за подушку… Люблю зиму!»
- Ты что-то сказал, Гоку?
- Нннет… Послышалось, я говорю, послышалось тебе, Хаккай!
- Ну, послышалось – так послышалось… В гостинице каждый из нас занялся привычным делом: Санзо лег спать, а Годжо с Гоку дождались, когда он потушит свет и пришли к нему в номер играть в карты.
- А сам-то ты что там делал, а, Хаккай?
- Решил пожелать ему спокойной ночи.
(Годжо многозначительно насвистывает куда-то в сторону)
(Санзо начинает маньячно коситься на кобуру охранника)
- Да я и к вам заходил, ну, спокойной ночи пожелать, а вас не было.
- Как бы то ни было, эти трое придурков меня разбудили. И я разозлился.
(Годжо, с видом первооткрывателя)
- Когда он не спит – он злится. Когда он не спит и не злится, он кого-то убивает. Угадайте, кто это?
(Гоку, восхищенно)
- Он так заорал, что из Годжо карты посыпались! Тузы и короли, и все одной масти!
- И конечно, сидя – мне подсказывают, «или лежа» - в тепле, никто не подумал, что Хакурю мерзнет там, за окном, на улице…
- И ты тоже.
- И я… Неправда. Вот это – неправда, Годжо. Я беспокоился.
- Пошел к Санзо, чтобы он тебя успокоил?
- Ладно. На самом деле я не хотел пожелать Санзо спокойной ночи.
(Гоку, тихо)
- Даже я понял, что ты не за тем пришел.
- На самом деле я пришел к Санзо в номер для того, чтобы… потому, что…
- Мы сейчас о филлере или о чем-то еще?
- Из-за того, что…
(Хаккай натянуто улыбается)
- Дело в том, что Хакурю стоял прямо перед его окном.
(Годжо, недоверчиво)
- Хаккая замучила совесть.
(Гоку, бодро и помогая себе жестами)
- Да так сильно и интенсивно, что он был согласен на сто драконьих хвостов в рот и спать рядом с подушкой!
(Хаккай, тихо)
- Гоку.
(Гоку, еще тише)
- Молчу.
- Я даже захватил с собой подушку для Хакурю! Свою собственную! А его не было под окном…
- Замерз и улетел в теплые края?
- И тут они начали орать, паниковать и бегать, как будто именно этим нужно заниматься ночью и в моем номере…
(Хаккай, тихо)
- Санзо.
(Санзо, еще тише)
- Я вас.
(Хаккай, уныло)
- Да нет, ничего, расслабься…
(Гоку с Годжо, в один голос)
- Это почему же?
(Хаккай, разводит руками)
- Бесполезно…
- А вот мы с каппой его искали! Мы его так искали! Всю гостиницу перевернули! Я под каждую кровать залез! А каппа сачковал!
- Ну, была пара кроватей, на которые бы я залез… Но обезьяна все испортила.
- Короче, вы не любите ходить пешком.
- А Санзо сидел такой с умным видом и курил!
- Я спал.
- Ты спал в такой момент, Санзо?
- Я подумал, если мне мешают спать лежа, может, мне не будут мешать спать сидя. Я был прав.
- Ты… Бесполезно. Да нет, ты же тоже сказал, когда они вернулись – «Украли, однозначно».
- Ммм… Мне приснилось, что я потерял сутру. Ужасный сон.
(Хаккай улыбается)
(Хаккай улыбается)
(Хаккай улыбается)
(Хаккай тяжело вздыхает)
- Как бы то ни было. Мы решили, что он сбежал.
(Санзо, флегматично)
- И вот тут-то все дерьмо и полилось…

(вставка из версии 5.5.2 (для кинематографа))

- Сбежал, - всхлипнул Гоку. – Точно сбежал… Не-вы-дер-жал!
Лица Санзо и Годжо выражали искреннее непонимание.
- Не выдержал издевательств! Мучений! И побоев!
- Эй, обезьяна, - осторожно сказал Годжо, глядя на все более невозмутимого Хаккая. – Ты чего? С ума сошел? Каких таких мучений и побоев?
- А кто об Хакурю бычки тушил?! – воскликнул Гоку. – Кто, я спрашиваю?!
- Бычки тушил? Как мило… - пробормотал Хаккай.
Гоку вошел в роль, горестно заламывая руки, он продолжил -
- И стрелял в него, стрелял! Рррасстреливал бедное животное! Как будто оно в чем-то виновато!
- Да я же не в него… - неуверенно сказал Санзо. – Я же мимо…
- Сам видел, мимо, - скрепя сердце, подтвердил Годжо. – То есть как обычно. Успел отпрыгнуть – значит, мимо.
- А у него… - Гоку летел на волне, и его было не остановить. – У него ушки оглохли и нервы сдали!
- Сдали нервы, - хладнокровно подтвердил Хаккай. – Поубивал бы вас обоих. Зоофобы.
- Да-да, - закивал Гоку. Слово было незнакомым, но внушительным.
- Кто бы говорил! – возмутился Годжо. – Ты, обезьяна, когда пытаешься меня ударить, всегда попадаешь по Хакурю! – Вот уж кто «Мистер Всегда Мимо»!
- И вообще – съесть его хотел, - добавил Санзо.
- Как – съесть? – удивился Хаккай. С каждой секундой он узнавал о своих друзьях все больше и больше нового, и это новое ему не нравилось. – За что – съесть?
- Растущий организм, - пожал плечами Годжо. – Что с него взять.
- Я говорил – «как бы вкусно ты ни выглядел, я тебя не съем»! – отмазывался Гоку.
- У кого угодно в такой ситуации нервы сдадут, - скорбно кивнул Санзо.
Хаккай печально вздохнул и отвернулся.
- Наверное… Наверное, ему лучше там, на свободе… Я уверен…
- Там, где никто не выжимает из него сто восемьдесят километров в час по бездорожью, - согласился Годжо.
- И не бросает на холоде одного, - поддакнул Гоку.
Хаккай обернулся, сияя дружелюбием.
- Что, простите?

(конец вставки)

- Вот тут мне стало страшно. Иногда я так боюсь Хаккая!
- В общем, мы сменили тему. Начали думать, на чем поедем дальше.
- На чем вы меня повезете, придурки.
- Я предложил велосипеды, но все почему-то были против.
- Идиот, это совсем не круто!
- Я предложил...
(Санзо картинным жестом швыряет на стол удостоверение пилота с правом водить грузовые, пассажирские и спортивные самолеты)
- И сам же сказал, что если кто-то согласится, ты того пристрелишь на месте.
- Не помнишь, кого нам давали в стюардессы?
- Пешком. Банально пешком. Может, Хакурю, пролетая над нами, увидит нас, печально бредущих в гору...
- ...и прибавит скорость.
- А знаете...
(Годжо смотрит на карту и прикидывает расстояние пешком)
- ...по-моему, замечательная из нее выйдет стюардесса. Еще не поздно согласиться. Кажется, она предпочитает блондинов?
- Убью.
- Санзо, а если...
(Гоку задумчиво чешет затылок)
- Автостопом?
- Унизительно и травмирует окружающих.
- Морем?
- Я в детстве носил соломенную шляпу, спасибо, хватило.
- Отрастим крылья?
- Повторяю, мне не тринадцать лет!
- На лошадях?
- Скажется на качестве отрисовки.
- Почему нет? Wild, wild west. So hot. So dangerous…
- Это уже было.
- Все уже было. Иногда мне кажется, что весь мой мир - это всего лишь сон какого-нибудь Узумаки Наруто...
- Брось этот гриб, придурок! Брось немедленно! Он не для еды! Он для другого!
- Обезьяну расперло, прикольно!
- Кажется, интервью подошло к концу.
- Но филлер не подошел...
- Кажется, интервью подошло к концу. Но, если вам будет немного легче, Хакурю вернулся под утро. Он никогда не мог устоять перед детьми.
- Детьми?
- И понимайте, как знаете...

5.5.2. (версия для кинематографа)

Гоку притормозил перед дверью, и ткнул пальцем в яркую наклейку на стекле.
- А что это значит? А, Хаккай?
- Это значит... - Хаккай грустно посмотрел на Хакурю. - Что Хакурю ночует на улице.
Хакурю непонимающе пискнул и отрицательно замотал головой, крепко вцепившись когтями в плечо Хаккая.
Когти были немаленькие, Хаккай поморщился и повторил -
- Хакурю ночует на улице!
- Избаловал ты его, - хмыкнул Годжо, распахивая дверь и шагая в тепло.
- Давай быстрее, что ты там копаешься, - недовольно бросил Санзо.
Гоку удивленно хлопнул глазами.
- Он останется на улице? В такой холод?
- Сам знаю! - огрызнулся Хаккай, впрочем, тут же улыбнулся и ласково сказал. - Иди внутрь, Гоку. Я скоро.
Хаккаю было... не то, чтобы совестно, и не то, чтобы совсем уж неудобно, но как-то неприятно.
"Черствый, бессердечный и эгоистичный" - это был не его имидж.
Кого-то другого, но не его.
Хаккай подумал, что в следующий раз попросит Санзо решить эту проблему.

В гостинице было тепло, светло, уютно... и тепло.
Сразу захотелось под тяжелое одеяло и спать, или бутылочку сакэ - так, чисто для запаха - и спать, или сходить в гости к Санзо.
А потом непременно спать.

У каждого из них был свой собственный ритм жизни, набор привычек и недостатков; в тех точках, в которых их привычки пересекались, они тут же превращались в недостатки и повод для шумной ссоры, и это тоже было привычным.
Хаккай покосился на часы.
Через три минуты и двадцать секунд Санзо выключит свет в своем номере и ляжет спать.
Через восемь минут и пятьдесят секунд Годжо с Гоку завалят к нему, включат свет, Гоку плюхнется на кровать, сдвигая Санзо к стене, Годжо с шумом пододвинет столик и кресло, и они сядут играть в карты, громко и весело переговариваясь между собой.
Через пятнадцать минут и шесть секунд Санзо вспомнит, что он Санзо, наглый и раздражительный, и начнет орать.
Так вот, Хаккай появится в номере Санзо где-то в интервале между выключением и включением света, удивляясь сам себе.
Человек замкнутый, тяжелый и неискренний, он каждый раз впадал в легкий ступор, наблюдая, как собственные ноги уверенно несут его в общество этих утомляющих и раздражающих придурков.

Кстати, сегодня у него был повод.
Хакурю стоял как раз под окном Санзо.
Хаккай бесшумно открыл дверь в комнату Санзо, не включая свет - есть свои плюсы и в том, чтобы быть екаем, знаете ли, и подошел к окну. Кровать стояла прямо перед окном, это затрудняло обзор и Хаккай склонился над ней, упираясь локтями в подоконник и вытирая ладонью кусок запотевшего стекла.
От дыхания стекло тут же запотело снова.
Хаккай протер его рукавом, вглядываясь в темноту.
В темноте то ли белело, то ли не белело.
На холод выходить не хотелось.
Висеть над кроватью, в которой мирно спал Санзо, было страшно неудобно, Хаккай очень, очень осторожно оперся коленом на кровать - он не хотел будить Санзо, которому, как показывала практика, спать оставалось ровно три с половиной минуты.
За окном по прежнему то ли белело, то ли не белело.
Но скорее белело.
Вглядываясь в мутное, запотевшее стекло, Хаккай решил - когда Санзо проснется и начнет орать и выгонять Годжо с Гоку из своего номера, можно будет попросить их проверить, на месте ли Хакурю.
Так, просто на всякий случай.

Свет резко ударил по глазам.
Годжо с Гоку шумно завалились в номер и застыли на пороге, как вкопанные.
Годжо выпучил глаза и потерял дар речи.
Гоку, напротив, стал пунцовым, отвел глаза и пробормотал -
- Извините... я это... пойду. Не хотел мешать...
И начал выпихивать Годжо в коридор.
Годжо вяло сопротивлялся и пытался что-то сказать.

- Я просто... - Хаккай задумался. Просто решил посмотреть, как там Хакурю? Которого он бросил на улице? В такой холод?
Неожиданно остро Хаккай почувствовал, какой он все-таки у себя неприятный тип.
- Вы в карты пришли играть? - сурово спросил Хаккай, слезая с кровати. - Вот и играйте.
Все еще красный от смущения Гоку, опасливо косясь на Хаккая, аккуратно присел на краешек кровати, все еще ошеломленный Годжо почти бесшумно пододвинул столик и табурет и достал карты.
Хаккай нависал над ними, невозмутимый и спокойный, сложив руки на груди.

- Ладно поп, с ним все было понятно с самого начала... - к Годжо постепенно возвращался дар речи. - Мужской монастырь, смазливый мальчонка...
Санзо спокойно спал, не подозревая о своей ориентации.
- Но ты? Вот не думал, что ты такой... - нудел Годжо. - Подумать только, я спал с тобой в одной кровати... Так может, я теперь тоже... - Годжо в ужасе замолчал, из его ослабевшей руки выпали карты.
- А у меня две пары! - радостно воскликнул Гоку. - Ты карты положил, и не отмазывайся! Я выиграл!
- Какой же ты, Годжо, шулер и подлец, - прищурился Хаккай.
Годжо подмигнул ему и широко ухмыльнулся.
- Разуй глаза, обезьяна, стрит-флэш!
- Сволочь!!! - завопил Гоку. - Каппа!!! Ненавижу!!!
Санзо перевернулся на живот и натянул на голову подушку.
- Да ты просто дурачок, - засмеялся Годжо. - Твой интеллектуальный потолок - это игра в догонялки.
Гоку вскочил с кровати и набросился на Годжо. Тот уворачивался, преобидно отвешивая щелбаны возмущенно воющему Гоку.
Санзо проснулся.

- Хватит орать! - заорал Санзо, сбрасывая с себя подушку и одеяло. - Достали! Урроды! Валите отсюда, я спать хочу!
Он сидел на кровати, злой, как черт, с шоуреджоу в руке и сонно хлопал глазами.
- Так время еще детское, - удивился Годжо.
Санзо начал закипать.
- Кстати, - сказал Хаккай. - Никто Хакурю не видел?
- Что случилось? - спросил Гоку.
Хаккай демонстративно небрежно протер стекло рукавом и заглянул в окно.
- Вот и я его не вижу.
- Может, он проголодался? - предположил Гоку. - Кстати, я бы тоже чего-нибудь съел...
- Я его кормил.
- Нуу... решил погулять? - неуверенно спросил Годжо.
- Ага, по бабам, - язвительно отозвался Хаккай. - Ушел в запой и играть в карты.
- Зачем ты так, - обиделся Годжо.
- Каппа, пойдем, поищем Хакурю, - тихо сказал Гоку.
- Аминь, - Хаккай помахал рукой в воздухе. - Кыш, кыш отсюда.
Санзо зевнул, потряс головой и закурил сигарету, глядя на Хаккая.
Под его традиционно тяжелым, да-да, и традиционно сиреневым взглядом Хаккаю стало неуютно.
Потому что традиционно сиреневый взгляд Санзо был нетрадиционно понимающим.
И даже сочувствующим.
- Хаккай, - сказал Санзо.
Хаккай обернулся, быстро натягивая улыбку на лицо.
- Да, Санзо?
- Совесть - отвратительная штука, правда?
- Да, Санзо... - печально вздохнул Хаккай.

Гоку и Годжо вернулись спустя полчаса, запыхавшиеся и взволнованные.
- Нету! Нигде нету! - сообщил Гоку. - Мы все обыскали!
Санзо, сидящий за столом, зевнул и потушил сигарету.
- Украли, однозначно.
- Как украли, - Хаккай с трудом сдерживал себя, ему очень хотелось бегать по гостиничному номеру, вопить и паниковать - совсем, как эти двое.
- Не могли его украсть, - горячо возразил Годжо. - Он не такой! Он бы сбежал!
- Так вот он и сбежал! - воскликнул Хаккай.
Санзо многозначительно кашлянул и достал еще одну сигарету.
До Хаккая дошло.
- Сбежал... - тихо сказал Хаккай. - О Господи.
До остальных тоже начало доходить.
- Сбежал, - всхлипнул Гоку. – Точно сбежал… Не-вы-дер-жал!
Лица Санзо и Годжо выражали искреннее непонимание.
- Не выдержал издевательств! Мучений! И побоев!
- Эй, обезьяна, - осторожно сказал Годжо, глядя на все более невозмутимого Хаккая. – Ты чего? С ума сошел? Каких таких мучений и побоев?
- А кто об Хакурю бычки тушил?! – воскликнул Гоку. – Кто, я спрашиваю?!
- Бычки тушил? Как мило… - пробормотал Хаккай.
Гоку вошел в роль, горестно заламывая руки, он продолжил -
- И стрелял в него, стрелял! Рррасстреливал бедное животное! Как будто оно в чем-то виновато!
- Да я же не в него… - неуверенно сказал Санзо. – Я же мимо…
- Сам видел, мимо, - скрепя сердце, подтвердил Годжо. – То есть как обычно. Успел отпрыгнуть – значит, мимо.
- А у него… - Гоку летел на волне, и его было не остановить. – У него ушки оглохли и нервы сдали!
- Сдали нервы, - хладнокровно подтвердил Хаккай. – Поубивал бы вас обоих. Зоофобы.
- Да-да, - закивал Гоку. Слово было незнакомым, но внушительным.
- Кто бы говорил! – возмутился Годжо. – Ты, обезьяна, когда пытаешься меня ударить, всегда попадаешь по Хакурю! – Вот уж кто «Мистер Всегда Мимо»!
- И вообще – съесть его хотел, - добавил Санзо.
- Как – съесть? – удивился Хаккай. С каждой секундой он узнавал о своих друзьях все больше и больше нового, и это новое ему не нравилось. – За что – съесть?
- Растущий организм, - пожал плечами Годжо. – Что с него взять.
- Я говорил – «как бы вкусно ты ни выглядел, я тебя не съем»! – отмазывался Гоку.
- У кого угодно в такой ситуации нервы сдадут, - скорбно кивнул Санзо.
Хаккай печально вздохнул и отвернулся.
- Наверное… Наверное, ему лучше там, на свободе… Я уверен…
- Там, где никто не выжимает из него сто восемьдесят километров в час по бездорожью, - согласился Годжо.
- И не бросает на холоде одного, - поддакнул Гоку.
Хаккай обернулся, сияя дружелюбием.
- Что, простите?

Оскорбленный в своем материнском инстинкте Хаккай был так страшен, что даже непробиваемый Санзо выронил сигарету.
Впрочем, он тут же ее поймал, но все равно предпочел сменить тему.
- Ладно, камрады. Чисто теоретически. Хаккай, я сказал, чисто теоретически, избавь меня от своих веточек - и на чем вы меня теперь повезете?
Санзо был наглый, в этом было его счастье.
- На осле, - тихо буркнул Годжо. - Самое то будет. Двойной осел.
Гоку заржал, но, глядя на злобно перекашивающееся лицо Санзо, тут же осекся и серьезно сказал -
- На велосипедах! А Санзо будет ехать впереди и звонить в звоночек!
Годжо заржал и привычно уклонился от пули, изображая из себя Крутого Велосипедиста С Каменной Рожей.
В воздухе пахло грозой и отсутствием Хакурю.

Не прошло и часа, как наши герои успокоились и уснули, чему изрядно помогло лошадиная доза снотворного в сакэ и выключенный в комнате свет.
Прощаясь у дверей номера, Годжо потрепал Гоку по голове и сказал -
- Все, спать, обезьяна. Утро вечера мудренее. Мы, конечно, не подарочек, но на его месте я бы точно вернулся.
Гоку сбил его ладонь с головы и широко улыбнулся.
- Да я бы тоже вернулся. Без вариантов.

А утром Хакурю вернулся.