Зимние игры. Текст 1: "Луна, трава и белый дракон"

[archive-txt]

- Есть хочу, хочу есть... А в гостинице бы покормили...
- Макака, ты б заткнулся. Я сам есть хочу.
- А может, Джип уже вернулся?.. Ну вот полетал где-нибудь и вернулся, а, Годжо?..
Годжо неопределенно передернул плечами. Если Гоку не реагирует на «макаку», значит, он и вправду сильно беспокоится, а про еду – это так, больше по привычке...
Да что греха таить – Годжо беспокоился тоже. Не то чтобы он был такой уж любитель зверюшек, особенно мелких дракончиков с противными голосами, норовящих пищать тем громче, чем сильнее похмелье; но, во-первых, переться на Запад пешком было затеей идиотской, а во-вторых, Годжо опасался за Хаккая.
Нет, он сказал, конечно, что Хакурю может быть лучше на воле. Сказать-то сказал... ну да, а еще он сказал, что это хуже, чем когда от команды откололся Годжо. И вряд ли он такое заявил затем, чтобы Годжо подколоть. Не тот немножечко момент.
А это значит, между прочим, что если Джип в самом деле пропал, то Хаккаево настроение опустится куда-то к точке замерзания спирта и там останется. Надолго. А это уже значит...
Тут Годжо содрогнулся. Случалось ему видеть Хаккая в депрессии, в просто дурном настроении и в Очень Дурном Настроении, и вот это последнее... в общем, жутенько это, и повторения не хотелось совершенно.
- ...ну Годжо же!.. – Гоку настойчиво дергал его за рукав, но окликал почему-то шепотом. Злым сдавленным шепотом.
- Чего? – опомнился Годжо.
- Да тихо!.. туда гляди.
Годжо поглядел и немедленно рванул за угол, увлекая за собой Гоку.
Они уже вышли на самую окраину городка, где последние дома глядели в степь из-за заборов, внушительных с виду, но на деле ни от чего не защищающих, кроме разве что соседских шалопаев дошкольного возраста или мирных подвыпивших гуляк. Ночь стояла неприятно холодная, зеленоватая луна полыхала ослепительно, звезды от нее не отставали, и группа ёкаев, совещавшихся о чем-то у входа в проулок, видна была как на ладони.
А еще виден был оставленный у крайнего забора раздолбанный грузовичок, припавший на правое переднее колесо. Наверное, шину пробили, идиоты.
Интересно, они одни или они заходят в город с трех-четырех сторон, и убивать их сейчас или бежать к Санзо и драться всем вместе, пронеслось у Годжо в голове, и тут Гоку шепнул:
- Годжо, а ведь это они угнали Джипа. Чтобы колесо снять! или просто чтобы на нем уехать... с сутрой!
- Придурок, как можно снять у Джипа колесо! – рявкнул Годжо вполголоса. – Он же превратится и улетит.
- Сам ты придурок! А если они попытались? И Джип теперь никуда не может улететь, потому что они... потому что у него... – голос у Гоку задрожал, - потому что они ему наверняка крыло... повредили!
Тут и Годжо представил себе в красках, что именно случится с Хакурю, если у него – в форме Джипа – попытаются снять колесо. Повредили? Крыло? Да хорошо, если не оторвали!
Чань-бо лег в руку как-то на редкость естественно. Ладно сутра, с ней все понятно, и постоянные рейды ёкаев хоть и бесят, но они, ну... это как-то нормально. В конце концов, хоть Санзо на них душу отводит, а не палит постоянно по спутникам. Но Хакурю!
Годжо никогда не признался бы в этом никому, и самому себе в первую очередь, но те, кто может обидеть ребенка или маленькую беззащитную зверюшку, выводили его из себя намного быстрее и качественнее, чем даже те, кто может обидеть красивую девушку. А уж те, кто одновременно обижает маленькую беззащитную зверюшку и одновременно лишает его, Годжо, удобного средства передвижения, а заодно – спокойного ночного сна... В общем, эти конкретные ёкаи влипли намного круче всех предыдущих!
Дело было сделано быстро и бесшумно. Ёкаи не ожидали нападения и не смотрели по сторонам – столпились себе в переулке и трепались о чем-то шепотом, видно, план действий вырабатывали. Так что минута-другая – и штабель бесчувственных тел уже громоздился на земле. Тела, для разнообразия, все были живые, поскольку Годжо вовремя сообразил, что ёкаев придется допрашивать, если Джип где-то запрятан.
Верхнего ёкая в штабеле пришлось некоторое время бить по щекам и даже отливать водой из ближайшей канавы. Судя по отсутствию повреждений на одежде, это была жертва Гоку.
- Ну ты ему и врезал, - то ли осуждающе, то ли одобрительно заметил Годжо, - все не очухается никак...
Пока Гоку соображал, похвалили его или обругали и как на это отвечать, ёкай все-таки пришел в себя.
- Ну вы даете, пацаны, - сказал он и глупо захихикал. – Вы чё, из ниндзявской школы?
Гоку с Годжо переглянулись.
- Куда Джипа дели, козлы? – поинтересовался Годжо.
Ёкай продолжал хихикать.
- У нас не джип, у нас грузовик... вон, за забором... только вам он без надобности, у нас колесо спустило и соляра того... кончилась...
Что в ситуации так веселило ёкая, Годжо понять не мог никак. Он взял пленника за грудки и несколько раз сильно тряхнул.
- Я спрашиваю, наш Джип где? Или дракончик белый такой, мелкий.
- Гы, - сказал ёкай, неожиданно протянул руку и дернул Годжо за свободно торчащую прядь, которой он был обязан постоянными ассоциациями с тараканом. – Дракончик! Где такую траву берете?
От неожиданного хамства Годжо ёкая уронил. Тот даже не попытался подняться – лежал себе, глазел на них и посмеивался, причем вполне добродушно.
- Мы все знаем! – вступил Гоку. – Вы хотели украсть у нас сутру и уехать на нашем Джипе!
- Ух ты! – восхитился ёкай. – Это вы сутру курите? Сильны! Где взяли-то хоть? Там еще дают?
Совершенно обалдевший от этого пассажа Годжо наконец присмотрелся к ёкаю. На обычного боевика тот не походил абсолютно. В длинные волосы кое-где вплетены были бусины, на обеих руках болталось по паре десятков простеньких нитяных и кожаных браслетиков, одежда даже в лунном свете поражала пестротой.
- Ну вы же за сутрой пришли! – не унимался Гоку.
- Да не. Мы за солярой, - отозвался ёкай и все-таки попробовал встать. Пришлось помогать – ноги у парня разъезжались. – Ганджи у нас хватает, сами запасали, но в здешних городах ее в уплату не берут, а денег нет... так что хотели притырить пару канистр, - он виновато развел руками. – Мы бы и отработали, но сейчас наших как видят, так сразу в топоры. Недобрые все...
Годжо подозрительно покосился на неожиданно мирного ёкая.
- Ты в лимитере, что ли?
- Не-е. Нас Кайя бережет, - вдруг серьезно заявил ёкай. – Только тенжухи сейчас не достать, приходится местную забивать, а ею догоняться все время надо, иначе крышу рвать начинает.
Гоку захлопал глазами.
- Годжо, эй... это он чего сейчас сказал?..
- Он говорит, что коноплю из Тенджику добыть сложно, поэтому приходится курить местную и делать это очень часто, чтобы не поддаваться минус-волне, - машинально перевел Годжо; жаргон опиумокурильщиков и миролюбивых любителей травки был ему знаком, но отказывало воображение: сейчас, во время именно этого путешествия, повстречать коммуну ёкаев-растафари, заменяющих лимитеры травкой?.. – Слышь, парень. Так вы не по нашу душу, что ли?
- Не. На кой нам ниндзи-то сдались?..
- Да не ниндзи мы! – возопил Гоку. – Мы Санзо-икко!
Ёкай перевел на Гоку озадаченный взгляд.
- А! – внезапно он озарился пониманием, - вы эти, которые... ну за которых из Хото награду назначили? Э, братцы, это вам не поперло! Это вам отсюда надо сваливать, там за вами целый полк намылился, днем уже тут будут...
...В качестве извинения за нападение Годжо и Гоку помогли укуренным и совершенно безмятежным ёкаям накачать колесо и потихоньку стащить канистру солярки из сарая местного мотолюбителя. Орава кочевых почитателей Джа погрузилась в грузовик и укатила куда-то в подлунные дали, оставив после себя городу - стойкий запах жженых тряпок, а Гоку – косяк на пробу. Годжо, пребывающий в тотальном офигении, увы, заметил это слишком поздно – когда Гоку закашлялся, неумело пытаясь вдохнуть сладкий дым.
- Дай сюда, макака!
- Не дам! Это мне оставили.
- Тебе рано еще курить, отдай немедленно!
- Не отда... кхе-кхе! Кхе! Пфффф!
Годжо сам никогда прежде траву не курил и что такое «паровоз» - не знал, от выдохнутого ему в лицо дыма увернуться не успел...
...хоть ёкаи и считали местную траву беспонтовой, но Годжо с непривычки хватило одного вдоха.
До гостиницы они доползли под утро, в обнимку, шатаясь, и рухнули на пол на глазах изумленного Санзо – глупо хихикающие, жутко довольные собой и мирозданием, радостно строящие планы, что именно они сделают с паршивцем Хакурю, когда его все же отыщут... хорошо, что Хаккай этого не слышал.
А Хакурю нашелся сам собой, целый и невредимый.
Когда всю следующую неделю они ехали через степь, Гоку все озирался – не встретится ли им по дороге грузовик, набитый ёкаями в ярких тряпках. Не встретился. И, может, оно и к лучшему.